Глава 5: "Душа на лезвии Тенсейги"

[ajno]

Сесщемару всегда презирал Тенсейгу. Доставшееся ему от отца дрянное наследство без дела болталось у него на поясе и раздражало его одним своим видом. Но до какой степени он может ненавидеть свой меч, Сесщемару понял лишь, когда Рин коротко вскрикнула и затихла, напоровшись на тупое лезвие. Он до конца не верил, что Тенсейга способен кого-то убить, но, завидев меч в руках Рин, не смог удержать себя в привычных доспехах хладнокровия. Сесщемару попытался остановить ее: один махом расправился со сдерживающими его оковами и выбросил руку вперёд, стремясь удержать ее. Но истончившаяся от долгой носки ткань храмового косодэ предательски затрещала в его когтистой ладони. А Рин...
Неверящим взглядом Сесщемару смотрел на расползавшееся пятно крови вокруг выросшего из ее спины лезвия. На миг ему показалось, что в ночи сталь отлила багрянцем, словно насмехаясь над своим владельцем.
- Будь ты проклят! - вне себя от обуревавшего его чувств прошипел Сесщемару, испепеляющим взором наградив узкую полоску заточки на металле клинка. Только всю ненависть из его души смыло волной сожаления, охватившего демона при одном взгляде на узкие девичьи лопатки опустившиеся на последнем выдохе.
- Рин!
Она не дышала. Пронзенное Тенсейгой человеческое сердце остановилось, навсегда вырвав свою обладательницу из когтей злобной сущности. Приняв смерть от меча иного мира, Рин унесла с собой в могилу и одолевавший ее йокай.
В третий раз она умирала у него на глазах, но сейчас как никогда чувство потери всей своей тяжестью навалилось на Сесщемару, грозя похоронить под собой и без того чахлые ростки доброты, пустившее корни в его беспощадном сердце.
Что за неведомый рок преследовал эту девушку? Что за гнусный заговор вели Высшие Силы со Смертью против Рин? Или все дело в нем? Как будто не нашлось на свете другого способа научить его сочувствию, как вновь лишить ее жизни?! Опустившись на колени, Сесщемару поднял Рин и притянул ее тело к себе. Ладонь его легла на рукоять Тенсейги, но демон не сразу решился освободить лезвие из оков человеческой плоти. И лишь слабая надежда на спасение для Рин не позволила ему медлить дольше. Рывком вытянув меч, Сесщемару по привычке коротким махом стряхнул кровь с лезвия. До скрипа обмотки он стиснул в своей руке рукоять воскрешающего меча, желая увидеть явившихся по душу мико шинигами. Но время шло, а посланцы смерти так и не явились - все произошло именно так, как завещала Сесщемару его матушка: единожды воскрешенного Тенсейгой меч не мог вернуть к жизни ещё раз.
- Бесполезен... Бесполезен! - гневался Сесщемару, до побелевший костяшек сжав меч в дрожащей руке. Широко размахнувшись, он зашвырнул клинок в чащу, желая избавиться от Тенсейги навсегда. Вот только чувство собственного бессилия так и не исчезло из его сердца вместе с ненавистным мечом. Обняв Рин за все ещё тёплые плечи, Сесщемару прижался пылающим лицом к ее виску. Зачем ему теперь вся эта накопленная в боях мощь? Какой смысл в силе, способной погубить за один взмах тысячу демонов, если та не способна спасти ни одной жизни?
Злость на самое себя перемешивалась с чувством вины в гремучую смесь, горячащую демоническую кровь в жилах Сесщемару. Маска хладнокровия на красивом лице демона трещала под напором эмоций. И чтобы не задохнуться от нахлынувших на него чувств, он дал выход своей ауре в частичной трансформации. Глаза превратились в пылающие щели, белок окрасился кровью, а зрачок сменил цвет на тёмно-зеленый. Рот теперь больше напоминал собачью пасть и полнился острыми как бритва клыками. В таком состоянии его и застали подоспевший Джакен с запыхавшийся от быстрого бега Шота.
- Сесщема... ру-сама... - растерянно протянул болотный демон, уставившись на своего господина с окровавленной девушкой на руках.
Сесщемару отозвался грозным рыком и лязгнул зубами во мраке, до хруста костей прижав к себе Рин. Как будто страшился, что нарушившие его уединение вырвут девушку у него из рук.
- Плохо дело! - зашипел на ухо мальчику Джакен, - Уноси ноги, покуда цел.
- Но это же Рин-сама вместе с твоим господином? - прошептал в ответ удивленный Шота.
- Кому перечить взялся, деревенщина ты необразованная?! - напутствовал мальчонку Нинтоджо по макушке Джакен, - Говорю уходи - значит, отправляйся назад в деревню и поживее, пока я добрый!
Подталкивая упирающегося Шоту в спину посохом, Джакен принялся теснить мальчика вниз по тропе в сторону околицы.
- Но почему я должен уйти?! - возмутился Шота в ответ и затеял возню с болотным демоном.
- Оставь его, Джакен, - раздался властный голос Сесщемару, и демоненок с мальчиком застыли как по приказу в одной позе.
- Как скажите, Сесщемару-сама! - мигом отозвался демонишка и по привычке бухнулся на землю в почтительном поклоне. Что бы тут ни произошло, чутье подсказывало Джакену, что сейчас его господину лучше не досаждать.
- Ано? А что с Рин-сама? Она устала и спит? - наивно спросил Шота, даже не подозревая о том, какая опасность зависла над его головой.
Сесщемару взглянул на докучливого мальчонку, и лицо демона чудесным образом преобразилось. Под властью воспоминаний к нему вернулся его прежний облик. Виной всему был чумазый деревенский мальчонка, до укола в сердце напомнивший ему прежнюю Рин. Бережно опустив девушку на землю так, будто та и на самом деле почивала во сне, демон-пес встал на ноги и поднял глаза к новорожденному месяцу, видневшемуся сквозь густую листву в вышине.
- Джакен? - позвал своего прислужника Сесщемару.
- Чем могу быть полезен? - подобострасным тоном отозвался болотный демон в ожидании указаний и хоть какого-то намека от господина, обьяснившего бы произошедшее здесь.
- Принеси хворост, - отозвался демон-пес и, мельком взглянув на лежавшую у его ног Рин, добавил, - Много хвороста.
- Сию минуту, - отозвался Джакен, в душе начиная понимать, что к чему. Бросив тоскливый взгляд лягушачьих глаз на девушку, демоненок понурил плечи и отправился выполнять поручение господина.
Шота же до сих пор не понимал, что случилось с жрицей и явившимся ей на защиту демоном.
- Мы разведем костер для Рин-сама? - спросил мальчик, проводив взглядом Джакена, и увязался следом за ним, - Здорово! Я помогу! Так-то холодно спать на земле. Роса же! А когда Рин-сама проснется?
Чаша терпения Джакена переполнилась за одно упоминание б умершей.
- Да что ты привязался-то?! Не видишь что ли: мертвая она! Не проснется никогда твоя Рин-сама! Умерла, и Сесщемару-сама не сможет её больше воскресить! - накинулся на мальчонку с гневной отповедью Джакен, но под конец растерял весь пыл и отвернулся, желая скрыть покатившиеся по зелёным щекам горючие слезы.
- Как, умерла? - на гране слышимости прошептал мальчик и осел траву. Ведь он так надеялся, так надеялся на Сещемару-сама! И вот...
- Значит, не спаслась, - спустя время произнес Шота. Поднявшись на ноги, он принялся вяло подбирать разбросанные по земле сухие ветки, осознав наконец, зачем те понадобилось демону-псу. Но, вспомнив что-то важное, мальчик обернулся к Сесщемару:
- А Гин?
- Тебе нравился этот пёс? - спросил демон ребенка.
- Хай, - кивнул в ответ Шота, чувствуя, что с псом жрицы тоже случилась неладное.
- Тогда возьми его себе, - отозвался Сесщемару и взмахнул левой рукой. С мизинца его руки сорвался ноготь и в полете разросся в большой серебристый шар, из которого под ноги мальчику выпрыгнул белый пёс.
- Гин? - ошарашенно прошептал Шота и недоверчиво погладил пса по голове. Собака обрадовалась неожиданной ласке, завиляла хвостом и лизнула протянутую к ней детскую руку.
- Гин! - всхлипнул от избытка чувств мальчик и крепко обнял пса за шею.

Брезжил рассвет, когда все приготовления к церемонии оказались законченными. Узкая полоса розоватого света на востоке неотвратимо наступала на черный бархат полночный небес. Звёзды меркли на размытом утренними сумерками полотне небосвода. Поблек и единственный свидетель развернувшейся среди леса драмы между Семщемару и его воспитанницей - лунный полумесяц. Его прищуренные взгляд в светлеющих небесах больше не казался пронзительным до остроты. Мутным разводом отражался серп Луны на янтарной радужке глаз чистокровного демона. Когда-нибудь и эту боль в сердце Сесщемару перемелят беспощадные жернова времени. Ветра перемен сотрут без следа здешние леса с горами, демон потеряет из виду это место. Вот только он не хотел ничего забывать. Поэтому обратил свой взор к тому, что и через сто лет не позволит ему сбиться с пути - созвездиям и Луне. Рин умерла на новолуние, в день, когда две звёзды на небосклоне ярче прежнего сияли друг другу сквозь разделявшую их небесную реку. Теперь он не забудет. Никогда.
"Рин..."
Короткое человеческое имя, словно звон бубенчика в тиши храма, и вместе с тем такое пронзительное будто игла, застрявшая глубоко в сердце. Совсем скоро оно станет единственным, что будет напоминать о мертвой девушке, покоившейся в свадебном учикаке на ложе, сложенном из хвороста и веток.
Маленький, но отважный Шота обтер лицо и руки Рин от запекшейся крови и положил ей под скрещенные ладони крохотный букетик из полевых цветов. Джакен пригладил как смог спутанные волосы на ее голове. А Сесщемару обернул тело Рин тем самым учикаке, которое подарил ей в их последнее свидание. Сумеречные тени, бродившие среди деревьев перед рассветом, затеяли свою игру на мертвом девичьем лице. Оттого казалось, что она и в самом деле всего лишь заснула ненадолго. Вечная невеста, которой не суждено стать ничьей женой. Никто из них не мог со спокойной душой смотреть на покойницу и не ждать, что вот-вот ресницы ее дрогнут, и она откроет глаза.

Улучив момент, когда проститься к телу Рин подошёл Шота, Джакен осторожно коснулся рукава своего господина:
- Сесщемару-сама, я нашел Ваш меч среди бурелома, - тихо, стараясь не потревожить прощавшегося с жрицей Шоту, отчитался Джакен. Из-за спины болотного демона показалась рукоять меча, который он поспешил с приличествующим моменту почтением протянуть Сесщемару-сама.
- Тенсейга?
Светлые брови на лице демона-пса изумлённо приподнялись при виде клинка.
"Так ты отказываешься меня покидать?" - уже без прежнего гнева подумал Сесщемару, но с усталостью, которая копилась не одно десятилетие в их с Тенсейгой непростых отношениях.
Секунду помедлив, демон все же принял из рук прислужника доставшийся ему от отца меч. Только вложить клинок назад в ножны у себя на поясе, Сесщемару так и не нашел в себе силы. Вместо этого он приблизился к погребальному костру и вложил меч в холодные руки покойницы. Сесщемару так и не просил Тенсейгу за пролитую этой ночью кровь.
- Меч, оборвавший жизнь Рин, отныне принадлежит ей, - пояснил свой поступок Сесщемару. Пола узорчатого учикаке скрыла под собой Тенсейгу. На прежде выцветшем шёлке под ладонью Сесщемару зажглись осенние небеса, и выпорхнул прощальный клин парящих среди облаков журавлей.
"Пора в путь, Рин", - пересилив себя, простился с девушкой демон-пес. Отступив на пару шагов назад, он глубоко вдохнул и выпростал в сторону требовательно раскрытую ладонь:
- Джакен, Нинтоджо!
Поняв, что час настал, Шота уткнулся лицом в сидевшего на траве у его ног Гина, не в силах удержать слез. Джакен, тяжело вздохнув, понятливо кивнул и вложил посох двух голов в руку своему господину.
- Прощай, Рин, - проговорил Сесщемару и зажёг костёр струёй огня, вырвавшегося по его воле из Нинтоджо.

Но даже после смерти мир духов не желал оставлять Рин в покое. Сухая трава и хворост в костре быстро занялись под напором жара посоха двух голов. Но едва высокие языки пламени коснулись шелка учикаке, как огонь сменил свой цвет с рыжего на потустороний белый, а потом и вовсе потух от неведомо откуда взявшегося среди непроходимой чащи порыва ветра. Полы и рукава учикаке взметнулись вверх и забились на ветру как живые, будто силясь вырваться из-под мертвого тела и улететь в небеса. А дальше Сесщемару, Джакен и Шота с Гином замурились от ослепительной вспышки, вырвавшийся из кимоно. В этом зареве и пропало без следа тело умершей девушки. Она словно утонула в шелке учикаке, медленно погрузившись в его глубину. Когда свечение ослабло, и все свидетели чудесных метаморфоз проморгались от яркого света, то взору их предстала по истине поразительное зрелище. Над потушенным кострищем, где всего минуту назад лежала бездыханная Рин, парило в воздухе ее аккуратно расправленное учикаке. Светлый шелк легко колыхался без ветра, а проступивший на нем узор заставил удивленно охнуть каждого смотрящего на него. Розовые бутоны распускались на упругих ветвях молодых вишен, заслонявших собой резную беседку в глубине ухоженного сада. Вытканная на синем полотнище полная луна серебрила кружевные облака, а по усыпанным лепестками дорожкам на канве ткани медленно двигалась неприметная фигура. Первым подал голос Шота, ткнув пальцем в подол с изнаночной стороны кимоно.
- Смотрите-смотрите! Там что-то движется! Какой-то человечек! - воскликнул мальчик, но все же не решился подойти и рассмотреть чудесную ткань поближе.
- И то верно! - согласно поддакнул ребенку Джакен, сетуя на себя за то, что мальчишка оказался глазастее, - Сесщемару-сама, что Вы думаете?
Но суровый демон-пес Сесщемару как будто и не услышал своего прислужника. Не отрывая взгляда от учикаке, он подошёл к костру и без тени сомнений завладел волшебным кимоно. Словно ластясь к ладоням, шелк учикаке заструился в его руках, ниспадая до самой земли. А Сесщемару, отбросив в сторону полу, пристально вглядывался в рисунок на изнанке учикаке. Среди переплетений нитей шла тонкая черноволосая фигура и хоть лица ее было не разобрать, но по бело-красному церемониальному наряду Сесщемару быстро догадался о том, кто же она.
- Ой, да это Рин-сама! - раздался рядом тонкий мальчишичий голос. Сунув любопытный нос прямо под локоть демона-пса, Шота во все глаза таращился на оживший рисунок на шелке.
- Это ведь она там ээээ... внутри этой штуки? Она живая? Ведь живая, правда?
- Да где твое уважение, деревенщина?! Кто тебе позволил надоедать Сесщемару-сама? Сначала выучись разговаривать с высокими особами, а потом лезь с распросами... Да убери ты свою голову уже! Дай посмотреть, - отчитал мальчика Джакен, не забывая между делом одним глазком подглядеть за кимоно в руках господина.
Сесщемару же озадаченно нахмурился в ответ. Мог ли он позволить себе обмануться слабой надеждой, зароненной ему в сердце чудом с учикаке? Жива ли Рин на самом деле? Демон-пес терялся в догадках. В любом случае самому ему не добраться до истины, и, как бы не хотелось расписываться в собственной слабости, но Сесщемару нуждался в совете. Беда в том, что единственное существо, способное помочь ему отгадать загадку кимоно, не очень-то его жаловало, и чувство это было взаимным. Но делать было нечего, и Сесщемару задрал голову к небу, щурясь от рассветных лучей и стараясь отыскать, где же сейчас дрейфует среди облаков замок его матери.